Кот действительно оказался очень быстрым. Он яростно сверкнул глазами после неудавшейся атаки и по-кошачьи прыгнул на меня, выставив перед собой руки с разведёнными в стороны пальцами. Его когти жаждали вонзиться в мою ничем неприкрытую грудь, перепачканную прилипшим песком, пахнущим смертью. И я уже не успевал перекатиться в сторону. Но мне удалось задрать ноги и прижать коленки к окровавленному животу.

Спустя миг нелюдь врезался шерстяным пузом в мои ступни. А я резко выбросил ноги, отталкивая его от себя. Кот сдавленно мяукнул и отправился в полёт. Но прежде эта мразь успела воткнуть кончики когтей в мои ноги и располосовать их. И лишь потом Кот пролетел спиной вперёд по воздуху и приземлился на четвереньки. Я же взвыл от чудовищной боли, едва не потеряв сознание. Всё, что было ниже моих колен, обагрилось кровью. Кожа висела лоскутами, обнажая багровую плоть, влажно поблескивающую в свете софитов. А некоторые сухожилия и вены оказались перерезаны, словно хирургическим скальпелем!

Меня начала охватывать форменная паника. Всё, это смерть! Это точно смерть! Что я смогу противопоставить нелюдю с такими ногами?! Я же даже не смогу ходить! Похоже, остаётся лишь один способ победить. Надо рисковать!

Внутри меня вспыхнула дикая надежда на то, что монстр не успеет среагировать на мой бросок. И я, не став тянуть кота за яйца, прямо из положения лёжа метнул нож. Да, расстояние между нами оказалось довольно скромным, но всё же без твёрдой руки, отличного зрения и реакции, которые дала мне кровь монстров, я бы промахнулся. А так — нож сверкнул в воздухе и поразил нелюдя. Да только Кот успел вовремя дёрнуть головой. И клинок попал не в глазницу врага, а скользнул по его скуле и вылетел за пределы клетки.

Монстр зашипел от боли, а потом победно оскалился, уставившись на меня сверкающими кошачьими глазами. Я же почувствовал холодное дыхание смерти. Вот теперь точно всё! В груди отчаянно забарабанило сердце, а воздух стал неприятно тяжёлым. Он принялся с хрипами вырываться из моего рта, будто спешил покинуть смертника.

Противник же, словно играясь, как кот с мышкой, медленно двинулся ко мне под скандирование толпы:

— Добей! Добей! Добей!

Я лихорадочно пополз к краю клетки, не спуская взора с нелюдя. Каждый его шаг был наполнен уверенностью в своей победе. Ничто не могло помешать ему. И это понимали все в зале. Но я продолжал упорствовать. Достиг клетки, схватился руками за холодные прутья и сумел взгромоздить себя на ноги. Их мигом пронзила ещё более чудовищная боль, словно они угодили в котёл с кипящим маслом.

Боль сводила меня с ума. Но и она же вдруг наполнила меня отчаянной бесшабашностью и злостью. Если я и умру, то не как извивающий на песке червяк!

Я пронзил огненным взором глумливо улыбающегося Кота и люто проорал, брызжа закипающей слюной:

— Ну иди же сюда, сука! Чего ты медлишь?!

— Хочу растянуть удовольствие, — вполне членораздельно промурлыкал он и картинно поиграл пальцами, увенчанными загнутыми когтями. На них ещё висели капли моей крови.

Между тем трибуны уже перегорели в ожидании концовки боя. И зрители стали негодующе выкрикивать:

— Да убей ты его!

— Хватить мяться!

— Отрежь его тупую башку!

— Видишь, как тебя здесь ненавидят? — ехидно прохрипел я, наградив нелюдя уничижительным взглядом.

— Ты слишком разговорчив для трупа, мерзкий полукровка, — зло выхаркнул монстр, решительно двинувшись на меня.

— Я — квартерон, — и это было последнее, что мне удалось сказать.

К моей голове устремились растопыренные когти Кота. Они буквально размазались в пространстве. Но здесь в игру вступила одна из моих неконтролируемых способностей. Время замедлило свой бег. И когти существенно снизили свою скорость. Но я всё равно с огромным трудом пригнул голову, преодолевая мощнейшее сопротивление уплотнившегося воздуха.

Рука Кота пролетела над моей шевелюрой, чиркнув когтем мизинца по макушке. Но я даже не обратил внимания на острую боль, пронзившую голову. Я собрал в кучу всю свою ненависть, желание жить, ужас загнанной в угол крысы и вложил их в апперкот. Костяшки моих пальцев смачно вошли в подбородок монстра. Его башка качнулась назад, а взгляд на миг потерял осмысленность. Тотчас я добавил хук справа. Он пришёлся в висок противника. И тот упал набок.

Толпа в едином порыве удивлённо выдохнула. А я буквально рухнул на Кота, который попытался встать. Благо, что он всё ещё находился в состоянии грогги. Нелюдь потерял связь с реальностью. И я торопливо воспользовался этим. Со спины обхватил его шею, сцепив руки в «замок». А ноги заправил под пресс противника и скрестил лодыжки в районе низа его живота. Дальше я изо всех оставшихся сил принялся душить его, вдыхая насыщенный аромат шерсти. Кот захрипел, начал пускать слюни и вяло трепыхаться. Не будь он в грогги, то, вероятно, вырвался бы. А так — вскоре монстр полностью обмяк. Но я ещё минуту душил его и лишь потом откатился в сторону. В гробовой тишине принял сидячее положение и лихорадочно осмотрелся. Все чудовища были мертвы. Но они уже не выглядели, как чудовища. После смерти их тела приняли облики разумных: гнома, человека, эльфа и орка.

Фух, кажись, я снова победил. Мне каким-то чудом удалось справиться и без ИИ. Громадное напряжение последних минут отпустило меня. Мышцы расслабились, ликование разлилось по венам, притупляя боль в ногах, а на губах появилась радостная улыбка. Но она быстро исчезла, превратившись в оскал, когда зрители вдруг стали недовольно выкрикивать:

— Он не может быть простым квартероном!

— Да, Самоубийца соврал!

— Проверьте его кровь!

— Он двигался ничуть не медленнее, чем веркот! Обычные разумные не способны на это!

Вопли нарастали, становясь всё более злыми. И распорядителю пришлось среагировать на них.

— Тише, тише, дамы и господа! Сейчас во всём разберётся многоуважаемый господин Арам!

После его слов из-за портьер вышел седой длинноволосый эльф в дорогом классическом чёрном костюме с отливом и решительно направился ко мне.

— Вот млять, — безысходно прошептал я себе под нос, почуяв, что дело запахло жареным. Если Арам попробует моей крови, то мигом поймёт, что я не совсем обычный квартерон…

Глава 24

По пути Арам кивнул кому-то из зрителей вип-сектора. Тут же с кресел подорвались двое эльфов помоложе, поспешно спустились с трибуны и присоединились к седовласому. Они почтительно поклонились ему. А он небрежно кивнул им и повелительно указал на дверь клетки. Один из молодых остроухих поспешно открыл её. А второй влетел внутрь, встал надо мной, сурово свёл брови над тонкой переносицей и строго прошипел:

— Сейчас с тобой будет разговаривать сам патриарх Арам. Будь вежлив и отвечай ему честно, иначе тебя ждёт смерть.

— Да я сама честность и вежливость, — промямлил я, даже не имея возможности встать. Мои ноги немного зажили, но до полного исцеления ещё было очень далеко. И, кажется, им не суждено восстановиться. Сейчас Арам выведет меня на чистую воду, а потом — секир башка — и здравствуй загробная жизнь. Устроители турнира не простят мне ложь. И от осознания этой мысли я весь похолодел и покрылся липким потом. Как же обидно погибнуть после архисложной победы в такой битве!

Тем временем в клетку величественно вошёл Арам. Его высохшее, морщинистое лицо с бледными губами обратилось ко мне. А глубоко запавшие в череп мутные голубые глаза стали миллиметр за миллиметром ощупывать мою физиономию. Казалось, что его острый взгляд препарирует меня, обнажая все чувства и чаяния. Я почувствовал себя кроликом перед ушастым удавом.

Вдруг патриарх жёстко усмехнулся, на миг показав сточенные за столько лет зубы, и проговорил надтреснутым голосом:

— Ну и кто ты такой, Самоубийца? Герой или презренный лжец?

— Э-э-э… герой, — просипел я, сглотнув вязкую слюну.

— У тебя есть шанс признаться и тем самым облегчить свою незавидную участь, — серьёзно произнёс Арам, расстегнул пиджак и присел на корточки. Теперь наши глаза находились на одном уровне.